Великий врач и святой скиталец

Океан, состоящий из капель, велик,
Из пылинок слагается материк.
Твой приход и уход не имеют значенья.
Просто муха в окно залетела на миг...
Омар Хайям

В солнечный день сентября 980 года, накануне мусульманского праздника Михраджана, в пригороде Бухары Афшане родился гениальный человек по имени Хусейн Ибн-Сина.

Отец мальчика, Абдаллах, хотя и был сравнительно молод, управлял селением Рамитан. Отправляясь объезжать свои владения, он часто брал сына с собой, усадив впереди себя. В один из сухих летних дней конь Абдаллаха шел по протоптанной тропе. Отец рассказывал: "Рамитан - древнее село. Его так и зовут - "древняя Бухара". Говорят, основал его сам сказочный царь Афросиаб..." Но вот посевы пшеницы стали ровнее. Впереди сады. К ним проложен арык.

Сзади послышался топот. Их догонял всадник - посыльный: "Господин! Вам велено явиться во дворец к эмиру".

Эмир дарует Абдаллаху более высокую должность. Вскоре семья переезжает в Бухару, к месту нового назначения Абдаллаха.

Через месяц после переезда отец повел Хусейна в мектеб. В школе хатиб Маси читал нараспев по-арабски суру. Ученики повторяли за ним. На перемене сверстники Хусейна на школьном дворе играли в альчики или в лянгу. А он оставался около учителя и задавал вопросы. "А куда уходит солнце ночью?" - спрашивал он. "Хорошо учи Коран - там есть ответы на все твои вопросы", - отвечал хатиб "Но почему человек смертен?" - снова спрашивал мальчик. "Тебе рано задавать такие вопросы", - теряя терпение, отвечал хатиб.

Так проходили дни, недели, месяцы. "Я выучил весь Коран", - сказал однажды Хусейн. "Ах ты, негодный мальчишка! Ври, да знай меру"? - обиделся на него учитель, даже покраснев от негодования.

Немного успокоившись, он продолжал: "Коран учат долгие годы, сын мой, бывает, и всю жизнь. Но только единицы познают до конца эту книгу. Они становятся хафизами". "Значит я уже хафиз", - невольно вырвалось у мальчика. "Не спеши, - уже примирительно заявил хатиб Маси, - перескажи суру "Трапеза". "Во имя Бога, милостивого, милосердного, верующие! Будьте верны в исполнении своих обязанностей!" - начал мальчик и рассказал на одном дыхании.

"Но это короткая сура из 120 стихов. Попробуй суру "Поэты", она состоит из 228 стихов. К сожалению, никто из моих учеников так и не смог выучить эту суру". Хатиб открыл кожаную книгу с железной обложкой и стал следить, ведя указательным пальцем справа налево за каждым словом.

Хусейн пересказал все суры, не пропустив ни одного слова. Учитель растерялся, он что-то долго про себя обдумывал. Наступила небольшая пауза. "Я очень удивлен, - очень тихо сказал он. - В таком юном возрасте выучить весь Коран... Ты в самом деле хафиз. Тебе сюда больше не стоит приходить"

"Кем ты хочешь стать?" - спросил как-то Хусейна приехавший в гости к Абдаллаху знаменитый философ Натили. "Знания приносят мало пользы, - выпалил юноша. - Что толку, что я знаю Коран или логику великого грека Аристотеля. Люди поступают не по законам логики, а как они сами хотят".

"Зачем живет человек? - часто думал он по ночам, ворочаясь с боку на бок, страдая от бессонницы. - Чтобы умереть?"

"Все тленны мы, дитя, таков вселенный ход.
Мы - словно воробьи, а смерть, как ястреб, ждет.
И рано ль, поздно ли - любой цветок увянет".
Ну нет уж. Я буду бороться.
"Смертный, если не ведаешь страха - борись.
Если слаб - перед волей Аллаха смирись!"

"Я хочу долго жить. Главным моим занятием будет медицина!" - твердо решил он. Начал Ибн-Сина с книги "Вместилища медицины" Ар Рази. 30-томный труд он освоил за 15 месяцев. В книгах описаны составы многих лекарств, рецепты их приготовления. Он сам стал готовить лекарства.

Однажды к нему на прием пришел человек, приехавший из Абиверда. "Вот уже пять лет, - сказал он, - мучаюсь от перебоев в работе сердца. У каких только врачей не был". Ибн-Сина взял сумбул (китайскую корицу), дикий имбирь, семена укропа - все это смешал и настаивал на виноградном вине. Через некоторое время стал давать пациенту по небольшой дозе три раза в день. Помогло, пациенту стало легче.

Купец Исмаил привел сына, у него чесались руки, и он расчесывал их до крови. Открылась рана, которая никак не заживала. Ибн-Сина за городом нашел нужный корень. Растер его и, смешав с бараньим жиром, приготовил мазь. После третьей повязки зуд прекратился. Через десять приемов мальчик полностью вылечился.

Слух о знающем враче быстро распространился по всей Бухаре. "Очень хороший хаким, - говорили больные между собой. - И много не берет". Однажды он не смог помочь больному, который жаловался на боли в правом боку. Он выписал ему общеукрепляющее лекарство, чтобы оставить несчастному хоть какую-то надежду. Не помогло. Больной умер, у него вздулся живот.

Ибн-Сина ощутил свое бессилие. Казалось, выхода нет. Из медицинских книг он ничего не узнал о внутренних органах человека. Это было под запретом и каралось смертью. И вдруг его осенила мысль, а что если пойти к мяснику Абдулле и исследовать желудок, печень, почки животного. Но когда разобрался, его ждало разочарование - даже у верблюда и лошади эти органы имели разное строение. Как-то в чайхане он встретился с известным врачом Низами. Когда разговорились, оказалось, что собеседника интересовало то же, что не давало покоя ему.

Ночью его у входа Рамитанских ворот встретил смотритель кладбища и провел в подвал. Там уже был Низами. Они стали обследовать органы умершего в этот день человека. "Я лечил его десять дней", - сказал Низами. Они обнаружили неизвестный отросток толстой кишки. Такого отростка Ибн-Сина не видел у животных. Покрытый язвами отросток был нагноен, лопнул и гной, разлившись, воспалил брюшину. Они просидели до утра. Эта ночь дала ему знаний не меньше, чем книги. Стало ясно, почему вздувается живот. "А ведь можно и удалить этот отросток", - подумал Ибн-Сина.

"Философия - мать всех наук", - любил повторять учитель Натили. - Ученым можно стать, лишь познав философию". Ибн-Сина несколько раз читал труды Аристотеля по метафизике, но не смог понять. Как-то ему в руки попали комментарии к трудам Аристотеля Абу-Насыр-аль-Фараби. Он прочитал их, все стало ясно и понятно. "Как все просто! - думал он. - Как же я сам не смог самостоятельно изучить метафизику". "Если движение - форма существования материи, то она не отделена от формы, - рассуждал он. - Материя делима на более мельчайшие частицы до бесконечности. Значит, материя - это объективная реальность".

Но после падения государства Саманидов в 1002 году Ибн-Сина был вынужден покинуть родные края из-за преследований мусульманского духовенства и прибыл в столицу Хорезма Гургандж - на родину великого ученого Бируни, который допускал возможность движения Земли вокруг Солнца и за пятьсот лет до Коперника правильно описывал устройство Солнечной системы.

Ибн-Сина и Бируни состояли в переписке. Бируни присылал отрывки из своей книги "Хронология древних народов". Десять лет прожил в Хорезме Ибн-Сина. Какие это были прекрасные времена! Однажды Ибн-Сина и Бируни забрели в горы. Буйно цвели маки и тюльпаны. Они стали собирать цветы. Домой возвращались не спеша, спустились с гор к речке, чтобы освежиться. На берегу они увидели девушку с кувшином. Они подошли к ней. Она была скромна и проста. "Как тебя зовут, красавица?" - спросил Ибн-Сина и протянул девушке букет. "Ширин", - тихо ответила она, и, опустив глаза, смущенно покраснела. Он теперь приходил на это место каждый день, но девушка больше не появилась.
Он мечтал о встрече, не мог спать, совсем потерял покой.

"Я потерял покой и сон - душа разлукою больна,
Так не страдал еще никто во все века и времена".

Но судьба распорядилась по-своему. Враждебно настроенные муллы жаждали расправы с ним. Он поспешно покидает Хорезм, оставив письмо для Ширин у Бируни. Дорога, опять дорога... Теперь путь лежит в Джурджан.

Здесь он начал писать свою давно задуманную книгу "Канон врачебной науки". Кроме того Ибн-Сина принимал больных, выписывал рецепты, готовил лекарства, переписывал главы своей книги.

По утрам ученик Ибн-Сины - Джузджани - переписывал главы книги. "Сегодняшняя глава - пульс, - говорил учитель. - Пульс - это движение сосудов. Я различаю особенности пульса: ровного и неровного". "А как ты это определяешь, учитель?" - спросил Джузджани. "Пульс еще может быть волнообразный, веретенообразный, долгий, дрожащий, короткий, медленный, - отвечал Ибн-Сина. - Каждый из них надо уметь различать. Природа пульса сходна со звучанием музыки, по нарушению ритма пульса можно распознать затаившуюся болезнь".

Иногда Ибн-Сина оперировал больных: кому вырезал полипы в носу, кому гланды. Но он гордился своими операциями на глаза. Одновременно с "Каноном врачебной науки" Ибн-Сина писал книгу "Исцеление". "В этой книге будут все достижения научной мысли, - рассуждал он, - сюда войдут философские, математические, медицинские, музыкальные и другие произведения". Но и в Джурджане духовенство не оставило его в покое. Ибн Сина переехал в Нишапур. Завершил "Книгу возвращения". И вновь в дорогу. На этот раз ученый направлялся в Хамадан. В Хамадане он начал писать книгу-поэму "Урджуза". Эта книга особенная, она посвящена медицине.

Вечер, пустынная дорога из Исфагана в Хамадан. Погонщик управляет лошадью, в повозке лежит Ибн-Сина, он болен. Вот уже несколько дней он чувствует слабость, кружится голова, тяжело дышать, нет аппетита. Он знает, что его болезнь неизлечима.

Он лежал с открытыми глазами и жалел только о том, что не смог посетить могилы своих родителей в Бухаре: "Где бы я не находился, с кем бы я не был, меня всегда тянуло на землю моих предков - в тот уголок земли, где я родился, ощутил запах кизячного дыма и познал прелесть и вкус материнского молока". Он умирал... Это был июнь 1037 года.

Собрав последние силы, вспомнил Хорезм, солнечный день на берегу реки, Ширин... Невероятным усилием воли открыл глаза, улыбнулся, наверное, в предсмертной агонии увидев Ширин, и тихо умер.

"В далекий путь, к обители теней,
Я ухожу счастливым, как и прежде,
И в смертный час любовью осиян,
Я верен был единственной надежде,
Что все пути ведут к моей Ширин".

Билял Байганатов, политолог.
Иллюстрации из книги "Кабус-наме".